Урок 45 Л. Н. ТОЛСТОЙ: СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИ. РАССКАЗ «ПОСЛЕ БАЛА»
Цели урока: представить вехи жизненного пути Л. Н. Толстого, обратившись к личному опыту и знаниям учеников; познакомить учащихся с «Делом солдата Шебунина»; начать работу над рассказом «После бала».
Ход урока
I. Организационный момент.
II. Сообщение темы и целей урока.
III. Работа по новой теме.
1. Беседа с учащимися по вопросам.
– Какие ассоциации возникают у вас, когда вы слышите имя Льва Николаевича Толстого?
– Как вы представляете внешность этого человека?
– Каким вы видите его внутренний облик?
(Л. Н. Толстой – мудрый и глубоко понимающий людей человек. Вспомнить рассказ «Кавказский пленник», повесть «Детство», фильмы по его произведениям.)
2. Рассматривание портрета Л. Н. Толстого работы Н. Н. Ге, написанный в 1884 г.
– Какое впечатление оставляет у вас этот портрет? (Впечатление глубокого спокойствия духа и в то же время напряженной работы мысли. Ге рисовал писателя, когда тому было 56 лет.)
3. Беседа по теме урока.
– Каковы же вехи жизненного пути? Каковы истоки творчества Толстого?
Да, конечно же, детство, любимая, неразлучная Ясная Поляна! Но где же истоки творчества? Какие страницы помогут нам их ощутить?
– Перенесите в тетради «опорные» слова и словосочетания, которые запечатлели бы нравственные, духовные и, конечно же, эстетические («прекрасные»!) истоки личности и творчества писателя. («Счастливая, невозвратимая» пора детства; семейный уют, родители и близкие; радости и огорчения дружбы; простое сердце Натальи Савишны и Карла Ивановича; раскаяние и прозрение детских лет…)
Попробуем представить географию жизненного пути Льва Николаевича Толстого и перенесем ее в тетради; тут же, под каждым географическим именем, дадим его лаконичную расшифровку:
Ясная Поляна → Казань → Ясная Поляна → Кавказ
↓ ↓ ↓ ↓
Детство Университет Возвращение Военная служба
– Как Толстой оказался в Казани? (Увы, в силу горестных обстоятельств: смерть матери (помните главу «Горе» в «Детстве»?), а затем и отца, не очень-то приятная опека тетушки, живущей в Казани, и переезд к ней, поступление в один из старейших российских университетов…)
– Что означает возвращение в Ясную Поляну?
Это отнюдь не обычное возвращение! Поскольку юный граф Толстой спешит в Ясную Поляну, не закончив юридический факультет и, стало быть, не получив университетского диплома, странно, не правда ли? Этот неожиданный поворот в жизни будущего писателя очень подробно объяснен в рассказе Толстого «Утро помещика», герой которого, князь Нехлюдов, оставляет университет и возвращается в родное имение… И вдруг …, но посмотрите на эту фотографию и найдите на ней графа Толстого (перед классом – фотография «Л. Н. Толстой среди сотрудников «Современника»).
Да, новый и еще более резкий поворот, совсем уже неожиданный поворот в жизни Толстого: он офицер, участник кавказской войны.
Как объяснить это?
Никто графа Толстого на военную службу не призывал! Но таков уж был его характер, жаждавший бури прямо-таки как лермонтовский парус: жизнь в Ясной Поляне казалась слишком спокойной и благополучной, к тому же мучительные разочарования, несбывшиеся надежды, рухнувшие планы, пока отнюдь не литературные (об этом смятении молодого графа Толстого – в «Утре помещика»), и будущий писатель надеется найти успокоение в полной опасности армейской службе, полагая, как и лермонтовский Печорин, «что скука не живет под чеченскими пулями».
Удивляетесь? Но Толстой на наше удивление ответил бы словами-строками все того же любимого Лермонтова:
Еще не знаешь ты, кто я!
Утешься: нет, не мирной доле,
Но битвам, родине и воле
Обречена душа моя!..
Между прочим, офицерская доля, которую вдруг избирает Толстой, совсем не обязывает его служить непременно на Кавказе: потомок древнего боярского рода, граф Толстой мог бы выбрать и гвардию, служить в столице, как пушкинский Дубровский, так нет же, его понесло на Кавказ! Почему?
Напряженно, внимательно вглядывается он в обычаи горцев, чувствуя к ним отнюдь не враждебность, а напротив, сердечное расположение, даже влечение (вспомните «Кавказского пленника»).
Толстой на войне, оказывается, отнюдь не войны искал, а человека, человеческого участия людей друг к другу и, как на протяжении всей своей жизни, – «зеленую палочку», которая подскажет, «как сделать всех людей счастливыми».
Оставил ли Кавказ существенный след в судьбе Толстого? Несомненно! Этот вольный край сыграл решающую роль в его судьбе: здесь, на Кавказе, Толстой стал писателем! Как вы думаете, почему литературный дебют Толстого связан с Кавказом, какое произведение стало его первой книгой? Повесть «Детство»! Таким был этот странный великий человек, бесстрашный офицер, таивший в душе своей мечту о том, как вернуть людям «простоту, добро и правду», которые навсегда слились в памяти его сердца со «счастливой невозвратимой порою» детства…
– Давайте теперь еще раз попытаемся представить живого Толстого, каким он был в своей обычной, повседневной жизни. Попробуйте найти точные определения его личности и запишите их.
(Гуманный, великодушный, милосердный, отзывчивый, правдивый, мудрый, самоотверженный, бесстрашный, бескомпромиссный…)
– А, как вы думаете, складывались отношения Толстого с армией, с русским солдатом?
Заглянем в Ясную Поляну в тот самый день, который станет одним из особенно мучительных и переломных для Толстого…
Мы застанем его в состоянии какой-то непонятной тревоги, даже смятения: писатель буквально не находил себе места. Что же стряслось, что могло в такой степени вывести его из равновесия? А случилось вот что…
4. Рассказ ученика-ассистента (или учителя).
«До Ясной Поляны донеслись известия о событиях, разыгравшихся в полку, расквартированном неподалеку: солдат ударил офицера! Событие для армии действительно из ряда вон выходящее! Однако не само событие потрясло Толстого, сколько его последствия: вот-вот состоится суд, исход которого предрешен: солдат будет предан «смертной казни расстрелянием», как сформулировали единственную меру наказания за подобное преступление законы, действовавшие в армии. Но автор «Севастопольских рассказов» не мог дать в обиду солдата – «солдатика», как не без нежности называл писатель «хранителя» земли Русской, мученика тяжкой рекрутчины… Но как? Как спасти Ивана Шебунина – Лев Николаевич только что узнал имя «преступника», посмевшего поднять руку на «их благородие», – как спасти его от позорной смерти – не на поле брани, где он показал бы всю меру своей отваги, а на дворе солдатской гауптвахты, а может быть, и на плацу, на глазах товарищей, где он будет не убит – расстрелян, – ими, товарищами, расстрелян?.. И вдруг его осенило: «Смогу!» К барскому дому подлетела коляска: граф толстой приказал «мигом ехать» в соседнюю деревню, в полк… Легко представить смятение офицеров, когда в их полк пожаловал прославленный писатель. «Ради мужика? Помилуйте, Лев Николаевич!» – они пытались отговорить Толстого от его безумного, как им казалось, решения: выступить на суде защитником солдата Шебунина. Представляете, какой резонанс будет иметь «дело солдата Шебунина» с участием в качестве адвоката графа Толстого, едва ли не самого влиятельного в России человека! Кажется, это был единственный в жизни Толстого случай, когда он с благодарностью вспоминал годы учебы, – увы, незавершенной, но не пропавшей даром – на юридическом факультете Казанского университета… «Я бы хотел поговорить со своим подзащитным», – языком юриста-профессионала заявил Толстой. И вот перед ним «возмутитель спокойствия»! Писатель, взглянув на него, не поверил, что этот неказистый, робкий, вмиг растерявшийся не солдат, а действительно «солдатик» мог поднять на кого-нибудь руку, тем более – на офицера. Толстой невольно вспомнил и покорных ратной воле солдат из «Севастопольских рассказов», и особенно кроткого Платона Каратаева из «Войны и мира», образ которого он с такой любовью создавал на страницах романа-эпопеи… А сейчас Платон Каратаев, обернувшийся Иваном Шебуниным, растерявшись, с трудом связывал слова, пытаясь объяснить «их сиятельству», как «бес его попутал». И как «их благородие» изо дня в день измывался, «бил так, что не приведи Господи», «уж не зная, куда деться», «уж простите, меня, Ваше сиятельство, я так, и эдак винился, пусть стреляют меня, – виноват, что уж говорить…» Вероятно, так каялся бы Платон Каратаев, если бы его «бес попутал…» Толстым овладело состояние, которое он передал в первой же фразе своего памфлета против смертной казни, в заглавии его: «Не могу молчать!»… Наступил день суда. Толстой с непривычной для него ролью адвоката справился блестяще: юридически безупречно доказал виновность отнюдь не солдата Шебунина, а следовательно, если и не абсолютную его невиновность, то «смягчающие вину обстоятельства» граф Толстой представил суду неопровержимо… Но, увы, обстоятельств этих не признавали армейские законы. И тем не менее члены суда были в замешательстве… Но подчинились-таки они букве закона: Шебунин был приговорен к расстрелу. Толстой, потрясенный, возвращается в Ясную Поляну, вне себя от того, что он бессилен спасти Шебунина. Он настолько в смятении от случившегося, что забыл о неотложных литературных замыслах, о рукописях, которые ждали его пера, – в мыслях его только солдат, дни которого сочтены… И вдруг Толстой вспомнил, что среди высокопоставленных чиновников генерального штаба есть влиятельные лица, упорно добивающиеся знакомства с ним, досаждающие письмами, мечтающие о приглашении в Ясную Поляну. Толстой тут же написал несколько писем, адресовав их тем, кто был в силах спасти Шебунина. Отказать Толстому не посмел никто, и в полк, где вот-вот должен быть приведен в исполнение смертный приговор, летит депеша, отменяющая его. Она, увы, опоздала… Что же Толстой? Толстой, как никогда прежде, не мог молчать. Он прекрасно понимал, сколько еще в России Шебуниных, сколько истязаемых, униженных и оскорбленных, а то и ждущих своего смертного часа! Лев Николаевич не смог спасти беззащитного солдата юридическими доводами, соображениями гуманности и справедливости, взывая к христианскому чувству тех, от кого зависела судьба солдата, но Толстой мог защитить его, пробудить раскаяние в «их благородиях» как писатель. И он создает страницы, занимающие среди его произведений особое место, – даже рядом с «Севастопольскими рассказами» и «Войной и миром».
5. Чтение с отдельными купюрами завершающих страниц рассказа «После бала» (в зависимости от оставшегося времени можно увеличить или сократить объем текста сохранив финальную сцену).
«… С бала я уехал в пятом часу (утра, разумеется), пока доехал домой, посидел дома…»
IV. Подведение итогов урока.
– Как вы считаете, стоило ли рассказывать о судьбе безвестного солдата Ивана Шебунина?
– Помните, как озаглавил Толстой свой рассказ? «После бала». Но началось-то все, несомненно, с БАЛА! Что же могло на нем произойти, если за ним последовала жуткая сцена на плацу – истязание жалкого, беззащитного человека, которого даже «братцы» не пожалеют, не «помилосердствуют», как бы он их ни умолял?
И почему произошло это именно «после бала»: что за странное совпадение?
И причем здесь полковник и перчатка его, которой он хлещет по лицу солдата, посмевшего «промазать», – подробность, на которую вы, надеюсь, обратили внимание.
Домашнее задание: перечитать рассказ, составить план (сложный, так как само название подсказывает, на сколько частей можно разделить это произведение; попытаться ответить на поставленные вопросы.
