Уроки 41–42
Маяковский: жизнь и творчество.
Ранняя лирика поэта
Цели: дать представление о жизни и творчестве В. Маяковского, отметив трагичность его судьбы; научить определять особенности раннего творчества Маяковского; развивать навыки анализа поэтического текста.
Ход уроков
Я поэт. Этим и интересен.
В. Маяковский
I. Вступительное слово учителя.
Вы уже много знаете о жизни и творчестве поэтов XX века. К сожалению, в суровое время Первой мировой войны и русских революций многим из них выпала тяжелая доля.
Гумилева расстреляли, стихи его запретили, Мандельштам погиб в лагере, стихи его не печатали, Пастернака после Нобелевской премии за роман «Доктор Живаго» затравили, покончили с собой Есенин и Цветаева, горькая доля досталась Ахматовой.
Маяковский же был искусственно выдвинут вперед. В течение нескольких десятилетий его печатали миллионными тиражами, цитировали к месту и не к месту.
Теперь, когда наконец воссоздается подлинная история русской литературы XX века, может быть, Маяковскому нет в ней вообще места, раз по указанию Сталина он был объявлен «лучшим и талантливейшим»?
Нет, это не так. Маяковский, очищенный от официального «хрестоматийного глянца», остался поэтом истинным, не дутой фигурой, и по праву занимает место в первом ряду русской поэзии.
Судьба Маяковского была трагической, как Есенин и Цветаева, он покончил жизнь самоубийством. Трагичной оказалась и судьба его стихов. «Маяковского стали вводить принудительно, как картошку при Екатерине. Это было его второй смертью. В ней он не повинен», – писал Пастернак в 1956 году. Маяковского превращали в певца и пропагандиста тоталитарного режима. Торжествовала официальная трактовка жизни поэта, в основе которой лежал подлог: произведения Маяковского, написанные в 20-е годы и отразившие именно это время, еще не схлынувшую революционную волну, переадресовывались более поздней эпохе. В нашей же истории разница между 20 и 30 годами была весьма существенной. 1929 год действительно знаменовал собой великий трагический перелом всей жизни. Канонизация Маяковского началась после высокой оценки Сталиным в 1936 году, его поэзия использовалась для воспевания сталинского режима, принесшего насильственную коллективизацию, разорение села, голод, массовые репрессии. Его использовали для политической и эстетической демагогии, для создания «нарисованного мира», для этого «выдирали» отдельные строчки из произведений. Из поэмы «Владимир Ильич Ленин» выброшены были, например, строфы о ненависти поэта к культу вождя:
Если б
Был он
Царствен и божествен,
Я б
От ярости
Себя не поберег,
Я бы
Стал бы
В перекоре шествий,
Поклонениям
И толпам поперек.
Я б
Нашел
Слова
Проклятья громоустого,
И пока растоптан я
И выкрик мой,
Я бросал бы
В небо
Богохульства,
По Кремлю бы
Бомбами метал:
Долой!
Не в чести у идеологических властей была сатира Маяковского, под негласным запретом его пьесы – они не ставились почти три десятилетия.
Трагическая суть противоречий поэта в том, что он принял классовые, революционные, а потом советские интересы за высшие, общечеловеческие, за «веленье божие». Зловещий символ – поэт с замком на губах – и выразил противоречия в душе и в творчестве Маяковского. В поэме «Во весь голос» прозвучали горькие признания:
И мне агитпроп
В зубах навяз,
И мне бы строчить
Романсы на вас –
Доходней оно и прелестней.
Но я
Себя
Смирял,
Становясь
На горло
Собственной песне.
Марина Цветаева написала об этом: «Никакой державный цензор так не расправлялся с Пушкиным, как Владимир Маяковский с самим собой… Маяковский кончил сильнее, чем лирическим стихотворением – выстрелом. Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского-поэта, на тринадцатый поэт встал и человека убил…»
Да, жизнь человека Маяковского оборвалась с его выстрелом, жизнь поэта Маяковского продолжается. Его вера в силу свободного слова дойдет до потомков через годы и головы правительств:
Я знаю силу слов, я знаю слов набат,
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
Шагать четверкою своих дубовых ножек.
Бывает, выбросят, не напечатав, не издав.
Но слово мчится, подтянув подпруги,
Звонят века, и подползают поезда
Лизать поэзии мозолистые руки.
Поистине это «стих, летящий на сильных крыльях» (Мандельштам). В 1933 году Цветаева предрекла: «Своими быстрыми ногами Маяковский ушагал далеко за нашу современность и где-то, за каким-то поворотом долго еще нас будет ждать».
II. Слово учащихся о Маяковском.
1. Сообщение подготовленного учащегося о жизни поэта.
2. Сообщение сопровождается выступлениями ассистентов.
А) Борис Пастернак вспоминал:
«Летом 1914 в кофейню на Арбате члены одной из литературных групп привели с собой Маяковского.
Оказалось, вид молодого человека, сверх ожидания, был мне знаком по коридорам Пятой гимназии, где он учился двумя классами ниже.
Передо мной сидел красивый, мрачного вида юноша с басом протодиакона и кулаком боксера, неистощимо, убийственно остроумный, нечто среднее между мифическим героем Александра Грина и испанским тореадором.
Сразу угадывалось, что если он и красив, и остроумен, и талантлив, и, может быть, архиталантлив, – это не главное в нем, а главное – железная внутренняя выдержка, какие-то заветы или устои благородства, чувство долга, по которому он не позволял себе быть другим… И мне сразу его решительность и взлохмаченная грива, которую он ерошил всей пятерней, напомнили сводный образ молодого террориста-подпольщика из Достоевского…
Природные внешние данные молодой человек чудесно дополнял художественным беспорядком, который он напускал на себя, грубоватой и небрежной громоздкостью души и фигуры и бунтарскими чертами богемы, в которые он с таким вкусом драпировался и играл».
Б) А вот как вспоминала Лиля Брик о первом чтении Маяковским поэмы «Облако в штанах»:
«Маяковский стоял, прислонившись спиной к дверной раме. Из внутреннего кармана пиджака он извлек небольшую тетрадку, заглянул в нее и сунул в тот же карман. Он задумался. Потом обвел глазами комнату, как огромную аудиторию, прочел пролог и спросил – не стихами, прозой – негромким, с тех пор незабываемым голосом: “Вы думаете, это бредит малярия? Это было. Было в Одессе”. Мы подняли головы и до конца не спускали глаз с невиданного чуда. Маяковский ни разу не переменил позы. Ни на кого не взглянул. Он жаловался, негодовал, издевался, требовал, впадал в истерику, делал паузы между частями.
Вот он уже сидит за столом и с деланной развязностью требует чаю. Торопливо наливаю из самовара, я молчу…
Первый пришел в себя Мандельштам. Он не представлял себе! Думать не мог! Это лучше всего, что он знает в поэзии!.. Маяковский – величайший поэт, даже если ничего больше не напишет. Он отнял у него тетрадь и не отдавал весь вечер. Это было то, о чем так давно мечтали, чего ждали. Последнее время ничего не хотелось читать.
Маяковский сидел и пил чай с вареньем. Он улыбался и смотрел большими детскими глазами. Я потеряла дар речи.
Маяковский взял тетрадь из рук О. М., положил ее на стол, раскрыл на первой странице, спросил: “Можно посвятить вам?” – и старательно вывел над заглавием: “Лиле Юрьевне Брик”.
В Финляндии Маяковский уже прочел “Облако” Горькому и Чуковскому и сказал, что Горький плакал, когда слушал его».
В) О последних мгновениях Маяковского вспоминает В. Полонская:
«Раздался выстрел. У меня подкосились ноги, я закричала и металась по коридору: не могла заставить себя войти.
Мне казалось, что прошло очень много времени, пока я решилась войти. Но, очевидно, я вошла через мгновенье, в комнате еще стояло облачко дыма от выстрела.
Владимир Владимирович лежал на ковре, раскинув руки. На груди было крошечное кровавое пятнышко.
Я помню, что бросилась к нему и только повторяла бесконечно:
– Что вы сделали? Что вы сделали?
Глаза у него были открыты, он смотрел прямо на меня и все силился приподнять голову.
Казалось, что он хотел что-то сказать, но глаза были уже неживые».
Г) Чтение наизусть.
Маяковский
Из поэтовой мастерской,
Не теряясь в толпе московской,
Шел по улице по Тверской
С толстой палкою Маяковский.
Говорлива и широка,
Ровно плещет волна народа
За бортом его пиджака,
Словно за бортом парохода.
Высока его высота,
Глаз рассерженный смотрит косо,
И зажата в скульптуре рта
Грубо смятая папироса.
Всей столице издалека
Очень памятна эта лепка:
Чисто выбритая щека,
Всероссийская эта кепка.
Счастлив я, что его застал
И, стихи заучив до корки,
На его вечерах стоял,
Шею вытянув, на галерке.
Площадь зимняя вся в огнях,
Дверь подъезда берется с бою,
И милиция на конях
Над покачивающейся толпою.
У меня ни копейки нет,
Я забыл о монетном звоне,
Но рублевый зажат билет –
Все богатство мое – в ладони.
Счастлив я, что сквозь зимний дым
После вечера от музея
В отдалении шел за ним,
Не по-детски благоговея.
Как ты нужен стране сейчас,
Клубу, площади и газетам,
Революции трубный бас,
Голос истинного поэта!
Я. Смеляков. 1956
III. Раннее творчество Маяковского.
1. Лекция учителя: «Маяковский и футуризм».
Сегодняшний урок посвящен проблеме творческого дебюта поэта.
Как всякий большой художник, он пришел в искусство с заявкой на новое. Причем заявка была демонстративной, а жажда незнаемого, дерзкий вызов – по-мальчишески заостренными.
Вместе с тем не стоит забывать, что поначалу Маяковский утверждал себя в группе футуристов, которые, как вам уже известно, преодолевая гармоничность и психологизм предшествующей литературы, желали введения радикальных перемен в поэтическое творчество. Они вводили новые темы, расшатывали синтаксис и сокрушали ритмы, смешивали трагическое и комическое, лирику, эпос и драму, упоенно занимались поиском ощутимого слова.
Ближайшее для поэтов-футуристов искусство – живопись, выступавшая ведущей в общей связке. В тезисах одного из докладов В. Маяковского значится: «3) Аналогичность путей, ведущих к постижению художественной истины, и живописи, и поэзии. 4) Цвет, линия, плоскость – самоцель живописи – живописная концепция, слово, его начертание, его фоническая сторона, миф, символ – поэтическая концепция».
Демонстрация композиций П. Пикассо, К. Малевича, Н. Гончаровой и других представителей кубизма, супрематизма и смежных с ними течений.
И все же всегда существовали границы, разделяющие Маяковского с другими футуристами. Если им присущи стихийность и интуитивность, то Маяковский более социален и рационален. Это делает его самым понятным из футуристов. Его ранним стихам («А все-таки», «Война объявлена», «Я и Наполеон»), трагедии «Владимир Маяковский» характерны не только зашифрованность, невероятные масштабы и алогизм, но и документальность, грубая откровенность урбанистических картин, наглядность тяготеющих к развернутости метафор.
Футуризм Маяковского не ограничен созиданием формы. Кроме стремления овладеть мастерством, он включал в себя и интернационализм, и антибуржуазность, и революционность. В ранних статьях поэта многократно сказано о самоцельности слова, но там же заявлено: «Нам слово нужно для жизни. Мы не признаем бесполезного искусства». Футуризм Маяковского – опыт не столько самоценного творчества, сколько факт жизнетворчества.
Ранние стихи Маяковского – это пролог к осмыслению тех противоречивых мотивов, которые схлестнулись на больших поэтических пространствах.
2. Учащиеся обмениваются впечатлениями от прочитанных самостоятельно ранних стихов Маяковского: «Нате!», «Несколько слов обо мне самом», «Послушайте!», «Скрипка и немножко нервно», «Лилечка!».
3. Работа с текстом поэмы В. Маяковского «Облако в штанах».
1) Комментированное чтение поэмы.
2) Частичный анализ текста.
Ведущий образ этой поэмы, как и всего дооктябрьского творчества в целом, – образ «я». Б. Пастернак говорил о трагедии «Владимир Маяковский»: «Заглавье было не именем сочинителя, а фамилией содержанья». Становясь содержательным центром, «эго» достигает грандиозных размеров, но остается все-таки человеческим «я»: «Что может хотеться этакой глыбе?/А глыбе многое хочется!»
«Я» в «Облаке в штанах» – громадное, переполняющее собственные границы («чувствую / «я» / для меня мало. Кто-то из меня вырывается упрямо»). Оно всесильное, но оно и одинокое.
– Каким предстает лирический герой поэмы?
Лирический герой поэмы – варвар, грубый гунн, зовущий к разрушению, насилию («Видишь, я нагибаюсь, / из-за голенища / достаю сапожный ножик… Я тебя, пропахшего ладаном, раскрою / отсюда до Аляски»). Но он и беззащитен, нежен, когда, отбрасывая рыжий парик вульгарной нарочитости, многократно произносит «Мама» губами, только что извергавшими совсем другую «мать».
Лирический герой ощущает себя уже большим, но еще ненужным. Отсюда – отроческая обида на Бога, на несовершенство всего мира, нежелание замечать прямую взаимозависимость явлений, «ты царь: живи один», – спокойно констатировал Пушкин. Ранний Маяковский эту неизбежную логику не приемлет: гордясь сознанием собственной незаурядности, он жестоко страдает от одиночества.
– Как вы можете объяснить первоначальное название поэмы: «Тринадцатый апостол»?
В ранних произведениях Маяковского звучит мотив поэта – Бога-человека: «А я / на земле / один / глашатай грядущих правд» – читаем в поэме «Война и мир», а в одной из статей автор представляет футуристов как «новых людей новой жизни».
– Каково отношение лирического героя к другим людям?
Герой стремится отринуть обыденное, преобразоваться в сверхчеловека, но человеческое в нем сохраняется. Он готов отдать все «за одно только слово ласковое, человечье», но красивые люди исчезли, вокруг – бездарные, пошлые существа. Отсюда – тоска, мечта, но отсюда и озлобленность. И недаром лирического героя называют иногда богодьяволом, прекрасным мерзавцем.
– Какова тематика произведения?
Учащиеся с опорой на текст называют темы, звучащие в поэме Маяковского.
IV. Творческая работа.
Сочинение-рассуждение (с передачей восприятия): «Мое прочтение раннего Маяковского».
Домашнее задание.
Прочитать произведения Маяковского периода 1917–1921 годов, посвященные революции, подготовиться к дискуссии (задание по группам).
