Уроки 22–23 ПУШКИНСКИЙ ПУГАЧЕВ
Ход урока
I. Организационный момент.
II. Изучение новой темы.
1. Вступительное слово учителя.
«Если бы меня спросили: «Как называется та вещь, где Савельич, и поручик Гринев, и царица Екатерина Вторая?», – я бы сразу ответила: «Вожатый». В моей «Капитанской дочке» не было капитанской дочки, до того не было, что и сейчас я произношу это название механически, как бы в одно слово, без всякого капитана и без всякой дочки. Говорю: «Капитанская дочка», а думаю: «Пугачев»… – так прочитала роман Пушкина и его «вожатого» Марина Цветаева, великий поэт ХХ века.
А вы задумывались ли над тем, какова роль Пугачева в романе? Как входит он в пушкинские страницы? Почему столь стремительно, неожиданно и непременно – в буран?
Давайте понаблюдаем, как разворачивается эта тема во II главе.
Какие страницы вас поразили особенно? Конечно же, «сон» Гринева с «чернобородым мужиком» – Пугачевым, с матушкой Гринева и умирающим отцом его, причем страшные события, пригрезившиеся Гриневу, происходят почему-то в его усадьбе, в родном доме.
2. Пересказ «сна Гринева» (индивидуальное задание) с последующей беседой по вопросам.
– Что особенно захватило вас на этой странице?
Наверно, не только превращение отца в чернобородого мужика, лукаво подзывающего Петрушу, но и – состояние Гринева, бессильного противиться этому наваждению: «Я хотел бежать … и не мог …», «ужас и недоумение овладели мною».
Обратите внимание, как прерывисты и противоречивы пушкинские фразы: «ужас и недоумение» – разве это совместимо? В чем же дело?
– Как же рассказчику видится столь неожиданный и страшный сон?
Как «нечто пророческое»! Это, несомненно, намек на «странные обстоятельства», которые ожидают Гринева, на «мертвые тела» и «кровавые лужи», которые ему предстоит увидеть, и все оттого, что было суждено встретиться с «вожатым»!
К удаче или к беде эта встреча, обещающая… «ужас»?
– Какие страницы вызывают у нас «ужас и недоумение»? В чем композиционное своеобразие этих страниц?
3. Анализ главы VII.
Проследите последовательность появления участников этой, говоря словами Гринева, «ужасной комедии».
Это не так-то сложно: Пугачев – офицеры Белогорской крепости – Гринев – Швабрин – Гринев – Савельич.
В чем тайна этой пушкинской страницы?
Как всегда у Пушкина, в нескольких фразах – столкновение характеров, их неожиданные уподобления и контрасты. Гринев и Швабрин, Гринев и Савельич – рядом. И если между первыми – разлад, предательство Швабрина, то Гринев и Савельич – барин и слуга – заодно. Они настолько в тревоге друг за друга, настолько в смятении от происходящего, что повинуются не разуму, а чувству, безумию чувства, тут же выдавая и едва не погубив себя: «Не упрямься! Что тебе стоит: плюнь (!) да поцелуй у злод… (!) (тьфу!) поцелуй у него ручку!» это Савельич. А вот Гринев – в предельно короткой фразе: «Я не шевелился».
Что осталось за кадром? Да, Гринев и Пугачев, их отношения, достаточно потаенные, трудно объяснимые. Разве не приведет в недоумение неожиданное милосердие Пугачева в ответ на откровенно дерзкое неповиновение Гринева? Зачем эти «сложности» и таинственности автору? Распутайте этот клубок.
Да, все началось с «вожатого». А как продолжились у Пушкина «буран» и «вожатый»? Почему Гринева «сразу же привлек этот чернобородый мужик, его сверкающие … глаза», «захватил загадочный разговор с хозяином постоялого двора»?
На постоялом дворе Гринев пока еще не знает, что перед ним «злодей» Пугачев. А когда узнал, когда маска сброшена?
Да, этого никак нельзя было ожидать: отказавшись присягнуть самозванцу, за что тот едва не казнил Гринева, Петруша становится чуть ли не приятелем Пугачева, его гостем.
4. Прочитайте страницу, которая многое объяснит (с. 163 со слов «Необыкновенная картина мне представилась…» до конца главы).
– Так ли необходима была в романе эта картина «военного совета», на который Пугачев пригласил Гринева?
– Какие подробности особенно выразительны и таят в себе художественный смысл этой захватывающей страницы?
– Почему так выделяется «заунывная бурлацкая песня» и «пиитический (а не поэтический) ужас», «потрясший» Гринева?
– Вспомните, каким мы видели Гринева на площади, перед виселицей, а какой он сейчас, с глазу на глаз с Пугачевым. Что задержало ваше внимание? Да, неожиданные признания: «Я смутился…», «Я колебался…», и как развязка «ужаса» и «колебаний»: «наконец (и еще ныне с самодовольствием поминая эту минуту), чувство долга восторжествовало во мне над слабостию человеческою».
Заметили, «самодовольствие» Гринева, о котором он, пусть и в скобках, но «поминает»? и еще одна странность, может быть самая поразительная: откровенность, прямота Гринева, и это при том, что жизни его вновь угрожала опасность.
Не вспоминаете ли иной страницы, где Гринев идет на едва ли еще больший риск в откровенности с Пугачевым, и все-таки колебания одерживают в нем верх, и он замолкает в тот момент, когда мы ждем, что он поведает Пугачеву о Маше. И поведает, но чуть позже… А пока…
5. Внутренний монолог Гринева.
Чтобы понять, услышать, почувствовать Гринева, прочитаем его внутренний монолог.
«Не могу изъяснить, что я чувствовал, расставаясь с этим ужасным человеком, извергом, злодеем для всех, кроме одного меня. Зачем не сказать истины? В эту минуту сильное сочувствие влекло меня к нему. Я пламенно желал вырвать его из среды злодеев, которыми он предводительствовал, и спасти его голову, пока еще было время».
– Чем вас так тронуло это признание Гринева? Что открыли вы в его речи, а в связи с этим что можете сказать о пушкинском мастерстве?
– Почему он начинает с того, что не может «изъяснить» (а не «объяснить»)? Оправдана ли эта велеречивость: «сильное сочувствие», «влекло», желал «пламенно»?
Представьте: Гринев кому-то рассказывает о своих встречах с Пугачевым и об отношении к нему. Так ли он скажет? Конечно же, нет! Но Гринев пишет воспоминания: пишет, а не рассказывает, причем не для близких только, но и для нас, и Пушкин намеренно привносит в его речь книжность, многозначительность.
– Изменилась ли стилистика воспоминаний Гринева?
Несомненно. Простодушие, трогательная наивность, будничность лексики и интонации сменяются голосом, полным достоинства и даже многозначительности, речью, не чуждой книжности, а то и изысканности.
Как вы считаете: почему? Ведь столь разные по лексике и синтаксису страницы Гринев пишет в одни и те же годы! Вот тайна стилистики «Капитанской дочки»: с переменами в Гриневе, со «странными обстоятельствами», потрясшими его, претерпевает изменение и его речь, стилистика повествования в целом. Но вспомним: в следующей фразе Гринев с сожалением замечает: «Швабрин и народ, толпившиеся около нас, помешали мне высказать все, чем исполнено было мое сердце».
– Как вы считаете, чем бы мог завершить свой «пламенный монолог» Гринев, если бы ему «не помешали»? Да и в чем помешали и почему «Швабрин и народ» оказались помехой? Что особенно поражает в признании Гринева?
Да, намерение спасти «злодея Пугачева», государственного преступника; сам-то Пугачев понимает, что ему «не будет помилования», а вот Гринев этого словно и не берет в толк. Как понять это, как объяснить?
– Зачем Пушкину доводить до столь невероятных последствий отношения Гринева и Пугачева?
– Казалось бы, достаточно Гриневу испытаний! Так ли это?
Увы, самое суровое ждало его впереди, начиная с неожиданной встречи с Зуриным!
6. Пересказ главы «Арест» (гл. VIII).
– Как завершились «дружеские путешествия с Пугачевым» Гринева, если воспользоваться ироническими словами Зурина?
– Как вы считаете, совпадает ли мнение Пушкина с отношением Гринева к Пугачеву?
– Почему столь противоречив пушкинский образ Пугачева – и ужасный, и поэтический?
– Может быть, нас примирит с Пугачевым его сказка об орле и вороне?
7. Пересказ сказки.
– Согласны ли вы с высказыванием о ней Гринева?
– Каково ваше окончательное отношение к пушкинскому Пугачеву? (Да, вероятно, мы не простим ему расправы с защитниками Белогорской крепости, особенно с Василисой Егоровной.) А впрочем, не забыли выразительную деталь: капитана Миронова вздернул на виселицу «изувеченный башкирец, которого допрашивали… накануне»? К чему бы это? «Справедливое возмездие»? Но почему мы не можем отделаться от ощущения «ужаса»? Да и можно ли забыть участников этой жуткой сцены – и тех, кого казнят, и того, кто небрежным взмахом платка обрекает их на виселицу?
– И еще. Бросает ли какой-то свет на Пугачева Швабрин, изменник Швабрин, которого Пугачев производит в «старшины»?
Вот, оказывается, насколько многозначительна роль Швабрина в романе: он не только контрастом с Гриневым «помог» ему возвыситься в мнении читателей, но и на Пугачева бросил зловещую тень.
– Марина Цветаева предлагает сравнить отношение к Маше Мироновой Пугачева («Выходи, красна девица, дарую тебе волю. Я государь») и императрицы («Извините меня, – сказала она голосом еще более ласковым, – если я вмешиваюсь в ваши дела, но я бываю при дворе»).
«Насколько царственнее в своем жесте мужик, именующий себя государем, чем государыня, выдающая себя за приживалку»; ее голос кажется Цветаевой «просто льстивым, фальшивым». Согласны ли вы с таким мнением?
8. Размышления над эпиграфом к роману.
И, наконец, вернемся к первой странице романа, к его истоку, к эпиграфу. Оправдан ли он? И так ли уж необходим? почему Пушкин предварил роман эпиграфом «Береги честь смолоду»?
III. Самостоятельная письменная работа по вариантам.
1-й вариант: «Роль эпиграфа в раскрытии образа Гринева».
2-й вариант: «Роль эпиграфа в раскрытии образа Пугачева».
На доске записаны оценочно-полемические высказывания, психологическая лексика со значением рефлексии, внутреннего противоборства человеческого «я» и ее использование в оценочном читательском высказывании: «Я захвачен тайной души Гринева; хочется разгадать его сомнения и колебания… не может не тронуть покаяние Гринева, муки совести, терзающие его… Он иной раз смотрит на себя со стороны и недоумевает… не может скрыть… На мой взгляд… полагаю; несомненно; может показаться; если приглядеться к пушкинскому Пугачеву, то…
IV. Подведение итогов урока.
1. Русский бунт в романе Пушкина.
Пугачев в «Капитанской дочке» – это не только единичный характер, это… бунт мужицкий, который «не приведи Бог видеть», «русский бунт, бессмысленный и беспощадный!».
(Звучит запись народной песни, не столь уж далекой от «Не шуми, мати зеленая дубровушка», которую распевает Пугачев с «братцами».)
Из-за леса, леса темного,
Не бела заря занималася,
Не красно солнце выкаталося,
Выезжал туто добрый молодец,
Добрый молодец, Емельян-казак,
Емельян-казак, сын Иванович.
Под ним добрый конь сив-бур-шахматный,
Сива гривушка до сырой земли,
Он идет – спотыкается,
Вострой сабелькой подпирается,
Горючими слезами заливается:
«Что ты, мой добрый конь, рано спотыкаешься?
Али чаешь над собой невзгодушку,
Невзгодушку, кроволитьице?
Мы бились трое суточки,
Не пиваючи, не едаючи,
Со добра коня не слезаючи»* (см. Примечание).
– Как вы полагаете: знал ли автор «Капитанской дочки» эту песню? Сравните ее и пушкинский роман.
– Сказалось ли отношение к «мужицкому бунту» в романе?
– Как вы считаете, чей это голос: «Не дай Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!»? (Несомненно, стилистическое своеобразие этого возгласа выдает нам самого Пушкина, который невольно перебивает своего героя патетическими определениями: «бессмысленный и беспощадный». Гринев так никогда не высказывался.)
– Убедительна ли эта отповедь «русскому бунту» в пушкинском романе?
– Одинок ли Пушкин в проклятии «русскому бунту»? было ли оно подхвачено или опровергнуто?
2. Чтение стихотворения М. Ю. Лермонтова «Предсказание» (подготовленными учениками или учителем).
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел…
И зарево окрасит волны рек…
– Эти строки – словно поэтически сжатый, емкий и жуткий «портрет» пугачевщины – по страницам «Капитанской дочки».
Это юный Лермонтов, который независимо от Пушкина, отважился высказать страшную правду о «русском бунте» в стихотворении, многозначительно озаглавленном «Предсказание».
Домашнее задание: устное сочинение «каким я увидел Пугачева в романе»; подумать, оправдан ли один из эпиграфов в «капитанской дочке»: «Старинные люди, мой батюшка»; индивидуальное задание: портрет Маши Мироновой.
